Биляна Срблянович - Кузнечики [=Саранча]
Макс: Так, все. Хватит.
Надежда: Это не я. Это он сказал. А тот другой говорит…
Макс вдруг повышает тон.
Макс: Я сказал ХВАТИТ.
И это, конечно, пугает Надежду. Макс ждет несколько мгновений, чтобы убедиться, что Надежда его слушает.
Макс: Вытрись. Вытри лицо.
Надежда послушно берет свою льняную салфетку, вытирает лицо. Макс продолжает тем же тоном.
Макс: И я переборщил, но и ты тоже. Я не хотел.
Надежда опускает край салфетки в бокал с водой.
Надежда: И я не хотела…
Макс останавливает ее.
Макс: Не надо так делать. Это не принято.
Надежда послушно убирает салфетку.
Макс: Давай, успокойся. Выпей воды.
Надежда слушается.
Макс: Ты красивая.
Он гладит Надежду по лицу. Вытирает ей слезы. Даже не верится.
Макс: Я глупый, грубый. Я не позволю, чтобы хоть что-нибудь омрачало твое лицо!
Надежда всему верит.
Макс: Я только прошу тебя мне помочь. Если ты хочешь…
Надежда: Хочу!
Макс: Я тебя не заставляю. Только если ты хочешь.
Надежда: Хочу! Хочу!!! Скажи мне, кто тебя интересует? На кого мне смотреть?
Макс: Но не сегодня. В другой раз.
Надежда: Пожалуйста, скажи. На кого?
Макс: Не надо. Спокойно ужинай.
Надежда: Но я хочу тебе помочь. Мне важно помочь тебе!
Максим столько раз притворялся в жизни, что сейчас даже сам не знает, когда врет, а когда действительно что-то чувствует. Потому что и когда врет, он тоже что-то чувствует. А когда чувствует что-то, сомневается, не врет ли он себе. Поэтому сейчас он тянет время. Чтобы ночью мог спокойно заснуть.
Макс: Расскажи что-нибудь другое. Расскажи о себе.
Надежда: О себе? Да о себе мне нечего рассказывать.
Макс: Ну, не надо так. Расскажи мне… как ты живешь. Что ешь. Что тебе снится.
Надежда: Живу я нормально. Ем все. И вижу много снов.
Макс: Правда? Что, например?
Надежда: Ну, например… В основном, смерть. Вижу, как люди вокруг меня умирают, а я их хороню.
Макс: А, вот что…
Надежда: Часто вижу во сне бабушку. Ну, знаешь, эту мою бабушку… Помнишь?
Макс: Как не помнить.
Надежда: Вижу, как будто она умерла, а я не знала. И какие-то рабочие, абсолютно незнакомые люди, которые работают на кладбище, хоронят ее, потому что обязаны. И вдруг в часовне появляюсь я, возле гроба, рядом с этими людьми в голубых комбинезонах. Стою и жду, что кто-нибудь проявит сочувствие, что начнется служба, или что закончится. Что кто-нибудь мне объяснит, как так случилось, что с нами никого нет. Как так произошло, что моя бабушка осталась одна. Совсем одна.
Вот так с этой женщиной всегда. Даже при усилии воли рядом с ней тяжело чувствовать себя хорошо. Максим пытается перебить этот кошмар.
Максим: Да. Слушай…
Надежда не слушает Максима.
Надежда: И тога я вдруг вижу тонкий локон волос, бабушкиных волос, вырванный и зацепившийся за шуруп. И он торчит из гроба.
Макс: Это ужасно.
Надежда: Я подхожу, беру этот локон, тяну пальцами. И вдруг тогда мне становится ясно: я понимаю, что это мои волосы.
Надежда замолкает. Максим не хочет, чтобы она продолжала. Больше всего ему хочется, чтобы она навсегда замолчала.
Надежда: Как ты думаешь, что это значит?
Максим глубоко вздыхает.
Макс: Надежда, знаешь… Я понятия не имею. Я ничего не знаю о снах, ничего не знаю о смерти. О смерти в особенности. И не хочу знать.
Надежда внимательно на него смотрит.
Надежда: Смерть вообще не так страшна. Есть вещи и похуже.
Макс: Что-то мне не хорошо.
Надежда: Макс…
Макс: Я чувствую, что мне что-то давит вот здесь…
Надежда внимательна, как никогда.
Надежда: Максим, слушай. Слушай меня внимательно. Ты сейчас встанешь и возьмешь такси. И поедешь прямиком в больницу. Остановишь первого попавшегося врача и скажешь, что это срочно. Он тебя примет, когда увидит, кто ты. Не теряй времени. У тебя может быть инсульт.
Максим встает. Надежда пугающе серьезна.
Макс: Откуда ты знаешь?
Надежда: Иди.
И Максим, к счастью, слушается. Идет.
Затемнение
IX
И снова кухня Игнятович. За столом отец и сын. Им нужно поговорить. Милану нужно кое-что сказать, и он сказал бы, если бы знал, как начать. К стене прислонилась Алегра. Она все слушает с каким-то насмешливым выражением лица, которое дети лет десяти умеют делать специально. На ней спортивная кофта и балетная пачка. Никто не обращает на нее никакого внимания.
Милан: Папа, послушай…
Милан встает.
Игнятович: Что, сынок?
Пауза.
Милан: Послушай, я хочу тебе сказать…
И тишина.
Игнятович: Я слушаю!
Снова тишина.
Милан: Значит, смотри…
Игнятович: На что смотреть, сынок?
Милан: Не надо кричать.
Игнятович вообще не кричит.
Игнятович: Я должен кричать. Если ты действуешь мне на нервы.
Милан: Я действую тебе на нервы, уже! Ты даже не знаешь, что я хочу тебе сказать..
Игнятович: Не знаю, пока ты не скажешь!
Милан: И не скажу, если ты так себя ведешь!
Игнятович: И не говори!
Игнятович встает и собирается выйти. Он давно потерял терпение, общаясь с сыном. То, что происходит сейчас, это уже последствия.
Милан: Ты куда собрался? Я же сказал, что хочу поговорить.
Игнятович: Так о чем же, детка?!
Милан: Сядь, пожалуйста. Я не могу, когда ты вот так стоишь. И я не детка.
Игнятович садится. Уступает и садится. Алегра молча стоит в своем углу, все так же прислонившись к стене, и наблюдает за разговором. И даю вам честное слово, цинично смеется.
Игнятович: Ну вот, я сел. Теперь скажешь?
Милан: Смотри, папа… Знаешь, эти деньги…
Игнятович: Какие деньги?
Милан: Вот, ты опять кричишь.
Игнятович: Какие деньги?
Милан: Папа, мы не можем говорить в таком тоне.
Игнятович: У меня нет никаких денег.
Милан: Есть. На книжке.
Игнятович: Это не мои. Они на срочном вкладе.
Милан: Значит, сними их, папа.
Игнятович: Ах, вот как? Это невозможно.
Милан: Конечно, возможно. Это же твои деньги. Ты можешь делать с ними, что захочешь.
Игнятович: Да. Поэтому я их и положил.
Милан: Но папа…
Алегра улыбается.
Алегра: Дедушка!
Игнятович: Что?
Алегра: Показать тебе, что я умею?
Игнятович: Покажи, солнце мое!
Милан: Алегра, не сейчас…
Ребенок вообще не слушает его.
Алегра: Я выучила одно па.
Милан теряет терпение.
Милан: Алегра! Ты слышала, что я сказал?
Алегра: Мама мне помогла.
Игнятович: Мама, неужели? Ну-ка, посмотрим!
Алегра бежит в другой конец кухни, включает cd-плейер, который стоит на холодильнике. Сначала слышна только мелодия, а потом и голос Колла Портера, та же самая песня — «NightandDay». Алегра становится в позу, готовясь продемонстрировать что-то из этой ужасной детской хореографии, которую дети показывают своим родителям и взрослым, оказавшимся тут случайно. Хореографию, когда сами дети похожи на марцепановых куколок, которые грациозно двигаются, а все присутствующие издают вздохи, наблюдая все это с широкой улыбкой и скрещенными на груди руками, как будто просят Богородицу продлить это чудное мгновение, и с восторгом следят за каждым движением.
